В воскресенье в Германии отмечается 64-я годовщина покушения на Гитлера. Но день 20 июля - не просто памятная дата, в немецкой истории он имеет особое значение, а дискуссии о том событии не затихают и по сей день.

20 июля 1944 года в 12 часов 42 минуты состоялось самое громкое покушение на Адольфа Гитлера. Исполнителем покушения стал аристократ, граф Клаус Шенк фон Штауффенберг. Родился в 1907 г. в одной из старейших аристократических семей южной Германии, тесно связанной с королевским домом Баден-Вюртемберга. Отец графа занимал высокий пост при дворе последнего короля Баден-Вюртемберга. Клаус был третьим сыном в семье. Его старшие братья, Бертольд и Александр, позднее также приняли участие в заговоре.

Клаус Шенк фон Штауффенберг воспитывался в духе католицизма, немецкого патриотизма и монархического консерватизма. Он получил отличное образование, имел склонность к литературе, но, в конце концов, выбрал военную карьеру. На военную службу поступил в 1926 г. С энтузиазмом воспринял приход Гитлера к власти в 1933 г., поверив в то, что нацистский режим обеспечит возрождение Германии. Позднее, однако, его отношение к национал-социалистическим идеям изменилось. Причиной этому стали зверства в отношении евреев и преследование религиозных служителей в Германии.

В начале Второй мировой войны Штауффенберг был офицером Баварского кавалерийского полка, участвовал в оккупации Судетской области, в польской и французской кампаниях, был на германо-советском фронте, в 1943 г. - в Северной Африке. Получив тяжелейшее ранение в Тунисе, Штауффенберг чудом выжил, потеряв левый глаз, правую руку и два пальца на левой руке, но вернулся в строй.
В четверг 20 июля ему было суждено вписать свое имя в историю.

В 12 часов 30 минут 1944 г. в ставке Гитлера в Растенбурге в Восточной Пруссии началось совещание. День был жаркий, и собрались не в бетонированном подземном бункере, как обычно, а в легком бараке, окна которого были открыты настежь. На совещание прибыл Штауфенберг. По пути к месту собрания Штауффенберг сказал, что хочет сначала немного освежиться и переменить сорочку. В прихожей его ожидал другой заговорщик обер-лейтенант Хефтен, у которого находилась вторая бомба.

Адъютант начальника штаба ОКВ генерал-фельдмаршала Кейтеля фон Фрейенд указал им свою спальню, куда Хефтен вошел вместе со Штауффенбергом, так как должен был: помочь однорукому полковнику. Им необходимо было остаться наедине, чтобы щипцами вдавить взрыватель бомбы, спрятанной в портфеле. Через 15 минут должен был произойти мощный взрыв. Однако по роковой случайности заговорщикам помешали поместить обе бомбы в портфель Штауффенберга. Когда оба они находились в комнате Фрейенда. В спальню вошел обер-фельдфебель Фогель.

Позже Фогель рассказывал, что видел, как Штауффенберг и Хефтен что-то прятали в портфель, а на койке лежала куча бумаги. Очевидно, он помешал им уложить в портфель Штауффенберга обе бомбы. Вероятно, Штауффенберг намеревался взорвать обе эти бомбы. Однако, как бы то ни было, фактом остается то, что Хефтен засунул сверток со второй бомбой в свой портфель, а затем, покинув Штауффенберга, быстро вышел, чтобы позаботиться об автомашине.

Штауффенберг несколько позднее 12 часов 30 минут вошел в картографический барак. Перед тем как войти, он громко, так, чтобы его услышали, крикнул фельдфебелю-телефонисту, что ожидает срочного звонка из Берлина.

Помещение для оперативных совещаний находилось в конце барака и имело площадь примерно 5 х 10 м. Его почти полностью занимал огромный стол с картами, вокруг которого после прихода Штауффенберга собралось 25 человек. Напротив двери имелось три окна -- из-за жары они были открыты настежь. Гитлер стоял у середины стола, лицом к окнам и спиной к двери. Стол представлял собой тяжелую дубовую плиту, положенную на две массивные деревянные подставки. Штауффенберг поставил портфель с бомбой у той подставки, которая находилась в близи от Гитлера. Вскоре он сказав, что ему необходимо, переговорить по телефону, вышел из помещения и направился прямо к ожидавшему его с автомашиной Вернеру фон Хефтену.

Тем временем генерал Хойзингер зачитывал доклад о положении на Восточном фронте. Полковник Брандт, заместитель Хойзингера, желая подойти поближе к карте, задел ногой помешавший ему портфель Штауффенберга и переставил его по другую сторону подставки стола, подальше от Гитлера. В 12 часов 42 минуты -- Хойзингер как раз произносил заключительные слова -- бомба взорвалась. Штауффенберг, Хефтен и Фельгибель увидели пламя взрыва и были твердо убеждены в том, что Гитлер убит. Взрыв был такой силы, словно разорвался 150-миллиметровый снаряд, заявил позже Штауффенберг в Берлине.

Взрыв в помещении для совещаний произвел большое разрушение: стол разлетелся на куски, потолок частично рухнул, оконные стекла были выбиты, рамы вырваны. Одного из присутствовавших взрывной волной выбросило в окно. Гитлер получил ожоги правой ноги, у него обгорели волосы, лопнули барабанные перепонки, правая рука была частично парализована, нов целом травмы оказались легкими.

Из числа участников совещания один -- стенографист Бергер -- был убит на месте; трое: полковник Брандт, генерал Кортен, генерал-лейтенант Шмундт, вскоре скончались от полученных травм. Генерал Боденшац и полковник Боргман получили тяжелые ранения. Все остальные отделались легкими ранениями или же не пострадали. Очевидно в результате того, что полковник Брандт переставил портфель с бомбой к правой стороне подставки стола, направление взрыва в значительной мере изменилось.

Только так можно объяснить, почему Гитлер, который к тому же в момент взрыва столь сильно наклонился, над столом, что почти лежал на нем (он был близорук), остался в живых

Штауффенберг и Хефтен, уверенные в успехе своего предприятия, вскочили в машину. Чуть позже 13 часов Штауффенберг достиг аэродрома. По дороге Хефтен демонтировал запасную бомбу и выбросил ее. В 13 часов 15 минут самолет поднялся в воздух, и взял обратный курс на Берлин, где должен был приземлиться около 16 часов.

В берлине заговорщики явились к командующему армией резерва Фромму, потребовав, чтобы он отдал; условный сигнал `Валькирия`, по которому должен был начаться путч Однако Фромм, обещавший поддержку заговорщикам, заколебался. Он связался по телефону со ставкой Гитлера и узнал, что Гитлер жив. Тогда заговорщики наложили на Фромма домашний арест и сами дали сигнал `Валькирия`. Только в Париже генерал Штюльпнагель арестовал эсэсовцев, все остальные командующие, даже посвященные в заговор, не предприняли решительных мер.

В Берлине участники заговора, узнав о том, что Гитлер уцелел, попытались скрыться. Командир охранного батальона Ремер, который должен был занять имперскую канцелярию, вместо этого окружил военное министерство и арестовал всех попавших под руку заговорщиков. Фромм, освобожденный из-под ареста, поторопился замести следы: по его приказу Штауфенберг и несколько других участников заговора вечером 20 июля были расстреляны во дворе военного министерства. Беку вручили револьвер, предложив покончить самоубийством, однако он только ранил себя , тогда один фельдфебель "из сострадания" пристрелил потерявшего сознание генерала. Впрочем, самому Фромму спастись не удалось: через несколько недель он был казнен по приказу Гитлера.

По Германии прокатилась волна арестов. Роммелю, находившемуся на излечении, Гитлер предложил выбор: либо суд, либо самоубийство. Роммель предпочел последнее. В общей сложности после 20 июля в Германии было казнено 4980 человек, не менее 10 тысяч заключено в концлагерь. Заговор практически обезглавил верхушку вермахта, лишив немецкую армию многих опытных полководцев в самый неподходящий момент.

Отношение к событиям 20 июля 1944 года, как и к людям в них участвовавшим, не всегда было однозначным даже в самой Германии. Однако кем бы небыли те люди, решившиеся так радикально выступить против жестокого диктатора. Поборникам демократии отдавшими свои жизни в попытке разрушить преступный режим национал социализма, или кучка военных преступников пытавшихся обелить себя перед лицом неминуемого поражения. Безусловно в рядах заговорщиков были и те и другие неизменно то послание, которое несут в себе события 20 июля 1944 года.

Этот урок, актуальный и в наши дни, можно выразить словами одного из заговорщиков избежавшего казни барона фон Бёзелагера: "Если я вижу, что что-то делается неправильно, совсем неправильно, против моей совести - а это главное, - то я должен быть готов оказать сопротивление. И если дело серьезное, то недопустим прусский принцип "приказ есть приказ". Совесть важнее послушания".

В современной Германии 20 июля объявлено днем траура, который ежегодно сопровождается проведением торжественных мероприятий. На месте казни графа фон Штауффенберга и его товарищей проводится торжественное принятие присяги военнослужащими. С 2004 г. за Клаусом фон Штауффенбергом был официально закреплен статус героя Сопротивления. Нынешних немецких школьников учат тому, что первый росток будущая свободная и демократическая Германия дала 20 июля 1944 г. Значит, жертвы восставших против диктатуры были ненапрасными.

автор: Мальцев Виктор.