Во многом то же самое можно сказать и о мотивах осетинской стороны. Для нее уступки ингушам разрушают такой фундаментальный этнонациональный миф как представление об осетинах и Осетии российском форпосте на Северном Кавказе. В этом смысле положительное для ингушей решение "проблемы Пригородного района" означает для осетин поставить под сомнение свою лояльность Российскому государству. За период с начала 1990-х гг. до сегодняшнего дня произошла инструментализация осетино-ингушского конфликта. Апелляция к этой теме является важнейшим легитимационным ресурсом для политических элит Северной Осетии и Ингушетии. Политик равнодушный к данной проблеме не имеет никаких шансов на успех в одной из двух соседних северокавказских республик. Защита этнонациональных интересов, мотивы "единства нации" и борьбы с осетинской (ингушской) опасностью становятся для республиканских лидеров оправданием управленческого авторитаризма, свертывания внутриполитической конкуренции и сдерживания активности неправительственных структур.
Не углубляясь в поиски исторических предпосылок осетино-ингушского противостояния, можно констатировать, что "проблема Пригородного района" в ее современном состоянии является следствием многочисленных административно-территориальных преобразований. Свои исторические права на эту территорию предъявляют осетины (до конца XIV здесь проживали аланы, рассматриваемые в качестве предков современных осетин). Ряд селений Пригородного района считаются также "колыбелью" ингушского народа. На территории Пригородного района находится село Тарское (бывшее Ангушт), от которого произошло слово "ингуши" - русское наименование этноса с самоназванием "галгай". Помимо осетин и ингушей свои претензии на территорию района выдвинули в начале 1990-х гг. лидеры неоказачьего движения Северного Кавказа. Согласно неоказачьей "историософии" Пригородный район - исконная казачья земля, а ингуши проживали там только 23 года (с 1921 г., т.е. с момента переселения казачьих станиц Сунженского отдела Терской области до 1944 г.). На территории Пригородного района действительно находились 4 станицы и 1 хутор Сунженской линии. Однако в то же самое время ингуши имели здесь порядка 40 селений. В начале 1990-х гг. неоказаки Ингушетии и Северной Осетии приняли участие в спорах вокруг Пригородного района, однако сыграли в них роль "второго плана".
С 1922 по 1934 гг. Пригородный район входил в состав Ингушской автономной области (до 1924 г. Ингушского национального округа в составе Горской АССР), с 1934 г.- в составе Чечено-Ингушской АО (с 1936 по 1944 гг. - АССР). Согласно данным Всесоюзной переписи населения 1939 г. в Пригородном районе проживало 33,8 тыс.чел., из которых ингуши- 28,1 тыс. чел., русские - 3,5 тыс.чел., чеченцы- 0,4 тыс. чел. Территория района равнялась 34 % всей территории пяти ингушских районов Чечено-Ингушетии. После депортации ингушей в 1944 г. эти земли были переданы Северо-Осетинской АССР. После восстановления Чечено-Ингушской АССР Пригородный район остался в составе Северной Осетии. В 1956 г. циркуляром Совмина Северо-Осетинской АССР был установлен запрет на продажу и аренду жилья ингушам, возвращавшимся из ссылки. За период с 1944 по 1957 год Пригородный район Северной Осетии был заселен осетинами. В 1960-е-1970-е годы в районе произошло обновление частного жилищного фонда. Новое поколение осетин выросло уже в `своих домах`, не зная другой родины, кроме Пригородного района. Чечено-Ингушетия же получила "компенсацию" посредством передачи под ее юрисдикцию Наурского и Шелковского районов Ставропольского края. Однако такой "обмен территориями" не устраивал ингушей, поскольку районы Ставропольского края, оказавшиеся в составе Чечено-Ингушетии были населены не ингушами, а русскими, ногайцами и чеченцами.
Первая серьезная попытка со стороны ингушей оспорить принадлежность Пригородного района Северной Осетии была предпринята в 1972 г., когда группа национальной интеллигенции направила в руководящие партийные и советские органы СССР открытое письмо "О судьбе ингушского народа". Данное обращение было оценено тогдашними чиновниками ЦК КПСС и КГБ СССР как проявление "буржуазного национализма". В январе 1973 г. в Грозном прошел ингушский митинг, на котором были озвучены требования отмены дискриминационных мер по отношению к ингушам и возвращения Пригородного района в состав Чечено-Ингушетии. При этом организаторы и участники акций 1972-1973 гг. выступали с позиций интернационализма, апеллируя к ценностям "ленинской национальной политики" и советского братства народов. В письме "О судьбе ингушского народа" не содержалось антикоммунистических лозунгов. Однако авторы письма и многие организаторы массовой акции подверглись преследованиям по политическим мотивам (были осуждены или уволены по обвинению в разжигании национальной розни). В октябре 1981 г. "проблема Пригородного района" снова актуализировалась. На сей раз она была представлена не как кризис во взаимоотношениях между ингушской общественностью и ЦК КПСС, а как межэтническое противостояние. Похороны таксиста-осетина, убийство которого приписывали ингушам вылились в массовые акции в столице Северной Осетии с антиингушскими лозунгами. После событий 1981 г. первым секретарем Северо-Осетинского обкома КПСС был назначен В.Одинцов, "человек Москвы", работник аппарата ЦК КПСС. 5 марта 1982 г. было принято специальное постановление Совета министров СССР об особом порядке прописки и совершения сделок по купле-продаже недвижимости для ингушей в Пригородном районе. В результате только половина ингушского населения Северной Осетии имели прописку.
|
