Я часто достаю из шкатулки и перечитываю письма с фронта, полученные мною от отца. Ветхие, пожелтевшие от времени самодельные фронтовые треугольнички со штампом "Проверено военной цензурой"... Сокровище, хранящее дух и теплоту рук моего отца. Эти письма навевают воспоминания, мысленно возвращают в те далекие военные годы...
Мне было тогда тринадцать лет от роду. Отец работал на военном заводе в Сумской области. С приближением линии фронта было принято решение эвакуировать завод и тех, кто на нем работал, с семьями в Сибирь. Мы погрузились в товарный вагон эшелона с демонтированным заводским оборудованием. Эшелон не тронулся с места: получили сообщение о том, что немцы стремительным наступлением отрезали с востока железнодорожную ветку, по которой мы должны были двигаться в сторону Москвы и далее за Урал. Все мужчины были спешно мобилизованы и направлены на фронт. Мы с матерью вернулись домой.
:Немцы около года насаждали "новый порядок" в нашей местности. Связь с отцом была потеряна. После освобождения поселка от оккупантов появилась надежда получить от него весточку. Я верил, что отец жив. До глубины души меня трогали стихи Константина Симонова: "Жди меня, и я вернусь, только очень жди:" И я ждал. В конце 1944 года со слезами радости на глазах читал первое отцовское письмо.
Вот оно, с небольшими сокращениями: "19 ноября 1943 года в тяжелом ночном бою в районе города Житомира около моего окопа разорвался снаряд. Окоп был завален землей. Я получил ранение и потерял сознание. Когда очнулся, было уже светло. Стал звать на помощь. Подошли женщины. Они вытащили меня из обрушенного окопа и перевязали. От них узнал, что наши отступили. Немцы взяли меня в плен. Бумаги надо много, чтобы описать тот ужас, который пришлось пережить в плену. Вначале попал в лагерный госпиталь. Холод, сырость, голод, издевательства надзирателей довели до того, что не только ходить, но и говорить был не в состоянии. Когда нам давали баланду, вспоминалась еда, которую у нас дают поросенку. В феврале 1944 года я опух. Весной большинство из находившихся в госпитале, в том числе и меня, направили на работу к прусскому помещику. Там от зари до зари батрачил на тяжелой работе. Когда пригрело солнце, опухоль на ногах начала отходить. Вскоре я стал нормально ходить.
В имении помещика находились также и пленные французы. Однажды я работал рядом с одним из них. Он показал мне карту Пруссии. Я изучил по ней путь до города Тильзита, где, по его словам, уже находился фронт. Решил бежать, ночью, ориентируясь по Полярной звезде, обходя населенные пункты.
Поле, на котором мы работали, находилось рядом с лесом. Погода стояла хорошая. Я незаметно ушел в лес, перебежал его и скрылся в посевах ржи, рассчитывая, что если охранник и заметит побег, то не побежит за мной, так как не на кого оставить других пленных. Погода вечером, к сожалению, испортилась - пошел дождь. Через двое суток дошел до города Ростенбург. Стал его обходить. Промок, выбился из сил. Зашел обсохнуть и отдохнуть на гумно. Наткнулся на старика немца. Он любезно позвал меня в дом. Дал два бутерброда. Я попросил закурить. Он что-то сказал жене и сказал, что она пойдет и принесет еще покушать и курево. Через некоторое время старик вышел. Открывается дверь - и стволы двух винтовок направляются на меня. Жена привела еще одного вооруженного старика немца. Они повели меня в соседнее помещичье имение, где работали пленные, и сдали охране. Старики немцы, видимо, заработали от полиции 40 марок - такова была цена за пойманного беглого пленного.
На другой день я стал узником тюрьмы города Ростенбург, где несколько раз подвергался допросам, сильным побоям. Через неделю в синяках и кровоподтеках отправили на работу к помещику. Я был очень слаб. Наши ребята и пленные французы помогли мне встать на ноги. "Эликсиром" здоровья был усиливающийся с каждым днем гул орудий приближающегося фронта. Нас погнали в глубь Германии. Мне с группой товарищей удалось удрать с этапа. Ночью, обходя населенные пункты, мы шли навстречу полыхающему зареву фронта, днем отсиживались в скирдах соломы. На третьи сутки услышали долгожданный голос наших красноармейцев. Теперь я опять в рядах нашей Красной Армии".
Мой отец, солдат, вернулся с фронта в 1945-м.
В.М.КОЛОСОВ,
ветеран трудового фронта |
