Автор термина "валютные войны" - министр финансов Бразилии Гвидо Мантега - предупреждает о новой угрозе для глобальной экономики.
По его словам, теперь мир движется к глобальной торговой войне. Насколько велика вероятность такого развития событий, выяснял экономический обозреватель "Вестей ФМ" Леонид Гурьянов.
Гурьянов: По мнению господина Мантега, торговая война станет производной от валютных войн. Логика здесь такая: с одной стороны, искусственное занижение валютных курсов и возведение барьеров на пути спекулятивного капитала лишь отчасти поддержали экономический рост манипуляторов, с другой стороны, современная финансовая система слишком сложна для того, чтобы подстегнуть рост экономики лишь одним обесценением национальной валюты без губительных последствий. Следовательно, теперь увеличивается соблазн обеспечить желаемый рост за счёт административного вмешательства - это и протекционизм, и прямое субсидирование отечественных экспортёров и другие меры. Комментирует руководитель компании экспертного консультирования "Неокон" Михаил Хазин.
Хазин: Сегодня уже понятно, что поскольку валютные войны ведут практически все, валютные курсы установились на некотором равновесном уровне. Ну, например, курс евро по отношению к доллару до начала валютных войн - 1,6, после того, как войну начала Европа, он упал до 1,2, потом США ответили, и он поднялся до 1,4 и сейчас находится где-то на уровне 1,3, 1,35. И понятно, что уже далеко за пределы этого диапазона курс не выйдет. В этой ситуации придётся применять не только валютные механизмы, но и другие - тарифные, нетарифные барьеры и всё остальное.
Гурьянов: Разумеется, всё это будет идти вразрез с существующими правилами международной торговли, продолжает Михаил Хазин. Но своя рубашка ближе к телу, и национальный эгоизм победит - экономист прогнозирует развал нынешней системы мировой торговли на несколько крупных региональных центров.
Хазин: Бразилия будет одним из центров, Западная Европа будет одним из центров, США будут одним из центров. Но существует версия, мне она не представляется верной, но она существует, что период локального протекционизма вновь сменится едиными рынками без разрушения. Наш шанс состоит в том, чтобы искать партнёров, с которыми можно сформировать торговую и валютную зону. Это Европа - Западная, Северная Европа и Китай. И более вероятные - это Индия, Иран, Турция.
Гурьянов: У торговой войны есть и более близкие последствия, они уже ощущаются во всём мире, отмечает глава аналитического подразделения Jones Lang LaSalle Евгений Надоршин.
Надоршин: Проблемы, которые сейчас назревают вокруг продовольствия - это высокие цены, угроза его нехватки и как следствие возможное существенное ускорение инфляции. Уже сейчас многие страны предпринимают административные меры сдерживания темпов роста цен.
Гурьянов: Вариант развала существующей системы мировой торговли эксперт считает чересчур пессимистичным - слишком велика степень глобализации. Так что, как и в случае с валютными войнами угроза войны торговой пока выглядит преувеличенной.
Надоршин: Сейчас мировая экономика настолько плотно интегрирована, что отдельно взятая страна едва ли может позволить себе рассчитывать на хорошие перспективы развития, если попытается предпринимать шаги, руководствуясь исключительно национальными интересами. То, что происходило в 10 году, я не назвал бы валютной войной. Это была скорее перестрелка, радикально ситуацию изменить никто не решился. Это ничто по сравнению с событиями скажем середины 20 века и гораздо более ранними, это гораздо более мягкие действия.
Гурьянов: Пока же развивающиеся страны вынуждены прибегать к локальным действиям по ограничению роста курса своих валют - это борьба с притоком спекулятивного капитала и валютные интервенции, которые после нового года использовали, например Бразилия, Чили и Перу. Мантега также пообещал вынести вопрос на обсуждение Всемирной торговой организации и добиться того, чтобы она признала манипуляции с курсами скрытой формой субсидирования экспорта. |
