Социальный контроль отчасти пытались наладить традиционные структуры в лице старейшин и лидеров фамильных кланов - тейпов. Наиболее сложную проблему представляло распространение обычая кровной мести в условиях, когда столь же традиционные институты миротворчества, замирения кровников были забыты. Так, например, сход старейшин с участием паломников-хадж в центральной мечети станицы Орджоникидзевской принял решение (ваад) о борьбе с нарушителями правопорядка и о стабилизации обстановки в Сунженском районе (оно было согласовано с властями района):
"1. Если вор или преступник при совершении преступления будет убит на месте преступления субъектом, против которого совершено преступление, кровь последнему прощать. Родственников, предъявивших кровную месть, считать вероотступниками, не имеющими права разделять свое горе и радость с односельчанами.
2. Нанесенный ущерб преступником субъекту возмещается решением старейшин (кхел). Такая кара должна постигнуть преступника за любое преступление, будь то убийство, кража квартирная, скота, угон автомашин и т. п." 22.
В какой мере институт старейшин мог заменить милицию и суд, представить достаточно сложно, и вопрос этот не изучался, но есть достаточно оснований полагать, что роль традиционного социального контроля даже в частично модернизированном обществе восстановить крайне сложно и даже невозможно. Молодые ингуши-мужчины, торговавшие летом 1992 г. оружием в "Калашниковом ряду" рынка в Назрани, уже не могли подчиниться вааду. В равной мере сохранившаяся тейповая структура также обрела современный камуфляж, зачастую прикрывая тривиальные распри в среде ингушской политики или социальное соперничество. Так, 5 сентября в доме отдыха села Мужичи собралось около шестисот представителей тейпа Богатыревых, Ведзижевых, Дахкильговых, считающих своим общим предком Бохтара. По имеющимся у нас сведениям, собрание рода скорее представляло собою некую микро- или прото-партию. Признание высшими интересами не тейповые, а интересы всего ингушского народа сопровождалось выражением возмущения в адрес "рода Костоевых", представители которого занимаются доносами руководству России на представителя тейпа Богатыревых. Выступавшие были солидарны в том, что не допустят клеветнических выпадов на представителя своего тейпа и потребуют виновников к ответу. Сход выбрал специальную делегацию, которая должна была "заявить от имени тейпа претензии клеветникам и доносчикам, что за свои действия им придется отвечать".
Сложную ситуацию в ингушском движении отразило заседание Народного совета Ингушетии, которое состоялось 12 сентября в станице Орджоникидзевская. Главный политический приоритет был сформулирован председателем НСИ Сейнароевым: "Выборы надо проводить только после возвращения всей ингушской территории. Главная задача - возвращение Пригородного района. Будет территория - будет государство. Столица Ингушетии должна быть во Владикавказе, а не в Назрани. Воля ингушского народа выражена всеми общественными движениями: главой администрации Ингушетии должен быть Бембулат Богатырев. Документы я отнес Болдыреву. На заседании Координационного комитета (был создан Ермаковым и Костоевым из представителей всех ингушских группировок) Ибрагим Костоев требовал включить в список для назначения главой администрации три кандидатуры и провести тайное голосование. В понедельник делегация Народного Совета должна быть в Москве. Если Ельцин не утвердит нашу кандидатуру, надо на съезде избрать самим" 23.
Лояльность властям в Москве соединялась с чувствами недоверия и отчуждения к Центру, который в массовом менталитете воплощался в понятии "Россия". Язык выступлений отражал устойчивый стереотип о кознях и антиингушских планах российских властей:
"Если упустить момент, будет поздно. В России сценарий уже написан... В Москве "погоду" делает проосетинское лобби" (Котиев Назир, Пригородный район);
"Все новации с администрацией придуманы руководством России. Республика провозглашена. Она должна быть самоуправляемой. О формах самоуправления подумать. Территория не определена. Россия затянет решение вопроса" (Боков Ф.П., г. Грозный);
|
